Для большей части мира вирус, вызвавший разрушительную вспышку лихорадки 
Эбола в Африке, выскочил, казалось бы, совершенно из ниоткуда. Но Лесли Лобель в своей статье в Nature говорит, что мы должны были это предвидеть. Кто прав? Почему мы все проморгали?
В 2012 году Лобель и команда ученых провели шесть месяцев в Уганде, изучая вирус Эбола и связанные с ним вирусы. В течение их пребывания патогены вызвали по меньшей мере четыре отдельные вспышки заболевания в Центральной Африке, заразив более 100 человек. Для Лобеля, вирусолога университета Бен-Гуриона в Беэр-Шева, Израиль, эти вспышки были маленькими толчками, предшествующими сильному землетрясению. «Мы сразу сказали, что приближается что-то серьезное, что-то произойдет», — говорит он. Нужно отметить, что если вас интересует деньги под залог авто, то вам нужно посетить данный сайт.
Как и Лобель, другие ученые предсказывали, что эти вирусы в один прекрасный день могут привести к крупной эпидемии — и нынешняя вспышка, которая унесла жизни по меньшей мере 5000 человек, доказала их правоту. Есть пять видов вирусов, тесно связанных между собой, которые ученые называют одной группой «эболавирусов»; вид, стоящий за вспышкой, эболавирус Заира, известен нам как вирус Эбола. Вместе с вирусом Марбурга и вирусом Лловиу, эболавирусы составляют семью филовирусов, которая была неизвестна до 1960 года. Все филовирусы обладают общей структурой, и большинство из них вызывает опасную для жизни геморрагическую лихорадку у людей.
Исследование этих некогда игнорируемых вирусов началось после вспышки сибирской язвы в США 2001 года; чиновники начали финансировать исследование смертельных патогенов, которые могут быть использованы для атак биотеррористов, и строить специальные лаборатории, в которых их можно было бы безопасно изучить. Ученые узнали, как работают подобные вирусы, и создали первые экспериментальные вакцины, которые могли бы остановить их рост.
«Финансирование биозащиты было очень серьезным», — говорит микробиолог Томас Гейсерт из медицинского отделения Техасского университета в Галвестоне, который изучал эболавирусы в течение 26 лет.
Тем не менее прогресс в знаниях о филовирусах также имеет пробелы. Ученые подозревают, что в других частях мира еще только предстоит найти других членов семьи филовирусов. Также они пытаются понять, какие животные являются естественными распространителями филовирусов и почему растет частота вспышек заболеваний филовирусами у людей: за последний 21 год их насчитали 19, и три было только в этом году. Поиск ответов ведется трудно, потому что вспышки непредсказуемы, а лабораторные работы с филовирусами требуют высочайших мер безопасности.
В последние несколько месяцев исследования отошли на задний план, уступив дорогу конкретным усилиям по контролю вспышек Эбола, но по мере того, как эпидемия распространялась, снова вернулись на передний план. Ученые признают, что смогли бы остановить вирус Эбола, только если бы поняли его биологию и как им управлять.
«Нам нужно больше информации о вирусологии, клинической картине и эпидемиологии этого вируса, — говорит Майкл Остерхольм, ученый в области общественного здравоохранения из Университета Миннесоты. — Никто не недооценивает сложность исследований в таких условиях, но нам крайне необходимо достать больше информации».
В июле 2007 года шахтер, осуществлявший разведку свинца и золота в пещере Уганды, заразился вирусом Марбурга. Власти закрыли пещеру и пригласили группу ученых из Центра по контролю и профилактике заболеваний (CDC) для изучения вопроса. Ученые, в свою очередь, поставили задачу ответить на вопрос десятилетней давности: какое животное является природным носителем филовирусов? Этот вопрос был покрыт тайной с 1967 года, когда вирус Марбурга — первый открытый филовирус — поразил европейских лаборантов, работающих с привезенными обезьянами. Высокая летальность у зараженных филовирусами обезьян, других приматов и людей позволила предположить, что приматы не были их природными носителями: если вирус слишком быстро уничтожает своего хозяина, он не может размножаться и вымирает. Были догадки, что «резервуарами» могут быть летучие мыши. Чтобы подтвердить это, ученым нужно было найти инфицированную летучую мышь.
Ученые поймали более 1300 летучих мышей в пещере и проверили их кровь на вирус Марбурга. И наконец нашли, что искали: контагиозный вирус Марбурга нашли в пяти египетских фруктовых летучих мышах, ни одна из них не выявила симптомы заболевания. Также ученые обнаружили больше инфицированных летучих мышей в ближайшей пещере, которая была связана с предыдущей вспышкой вируса Марбурга.
Не совсем понятно, каким образом вирус передался от летучих мышей к людям, поскольку наиболее вероятный маршрут состоит в контакте с биологическими жидкостями. Летучие мыши, инфицированные вирусом Марбурга в лаборатории, выделяли вирус вместе со слюной во рту, таким же образом они могли оставлять следы на фруктах, которые впоследствии были съедены другими животными. Знание носителя других филовирусов имеет важнейшее значение.
«Пока мы не поймем, что является резервуаром, трудно будет ограничить контакт с конкретным видом», — говорит вирусолог Джон Дай из Медицинского исследовательского института инфекционных заболеваний в Форт Детрике, штат Мэриленд.
В настоящее время ученые серьезно подозревают, что летучие мыши могут быть естественными носителями также эболавирусов. В 1976 году, во время одной из первых известных вспышек лихорадки Эбола, шесть заболевших человек работали в заводском помещении в Судане, в котором также гнездились летучие мыши. С тех пор ученые выделили антитела для эболавирусов из летучих мышей, как и фрагменты генетического материала вирусов. Но доказать, что летучие мыши являются резервуаром, невероятно трудно — никто не выделил контагиозный эболавирус из дикой летучей мыши, и представляется крайне сложным отследить редкие и разбросанные вспышки до источника. Вспышки эболавирусов возникали во многих местах, и только иногда люди или животные контактировали с летучими мышами.
Нынешняя вспышка, как полагают, началась на юго-востоке Гвинеи в декабре 2013 года, когда двухлетний мальчик умер от загадочной болезни, которая быстро перебросилась на членов семьи и работников здравоохранения. Разумеется, ученые больше сосредоточены на локализации и лечении болезни, нежели на поиске ее источника.