Телесериал о Жукове так ждали. Легендарный маршал, прославившийся на фронтах Великой 
Отечественной, стал одним из символов, столпов нации. И если в России не снимать кино о Жукове, то о ком еще его снимать?
Ясное дело, что с кондачка такую фигуру не осмыслить и такую тему не поднять. Поэтому продюсер проекта Алексей Пиманов вместе со своей командой проявили редкую для современного телевидения тщательность в работе, отдав этому большому проекту — от написания сценария до выхода ленты на экран — в общей сложности пять лет жизни. В итоге фильм снимался не в пыльных павильонах, а в реальных интерьерах, на главные роли были приглашены не искусственно раскрученные медийные лица, а по-настоящему хорошие актеры, в качестве режиссера выступил не бойкий ремесленник, а ученик Алексея Германа Алексей Мурадов — постановщик артхаусного шедевра «Змей» и нескольких других громких фильмов и сериалов. Так что ожидания зрителей и критиков были неслучайными. Но все ли из них оправдываются на сегодняшний день и час?
Да, уже по первым сериям можно сказать, что сюжет сбит довольно крепко и даже лихо, интрига противостояния изуверски-коварного Сталина (Анатолией Дзиваев) и прямодушного Жукова (Александр Балуев) властно затягивает в свои хитросплетения, уверенная режиссерская рука чувствуется в каждом кадре. Но и с каждым кадром нарастает мое внутреннее несогласие с концепцией сериала, с предложенным углом зрения на жизнь и судьбу великого полководца.
Это первый фильм, в котором Жуков явлен не воителем, не героем сражений под Курском и Сталинградом, Москвой и Берлином, а персонажем мирной жизни. Так и хочется добавить: светской жизни. И этот персонаж, привычно делящий досуг между стареющей женой (Елена Яковлева) и 35-летней возлюбленной (Любовь Толкалина), лавирующий в кремлевских коридорах и в своих шикарных московских апартаментах, для меня, скажу прямо, куда менее интересен и значим, чем тот мощный, неукротимый Жуков, который в блиндажах и землянках повелевал армиями, а в грандиозных танковых атаках решал судьбы самой великой и кровавой из войн. Но хорошему актеру Александру Балуеву надо и в этих стесненных условиях играть ожидаемые зрителями масштаб личности, крупность характера, и потому он с одинаково значительным выражением лица входит и в кабинет товарища Сталина, и в спальню возлюбленной. Получается однообразно, а то и смешно.
Лично мне в сериале пока отчетливо не хватает «воздуха». В избранный авторами паркетно-альковный, мелодраматический стиль повествования, уместный, скажем, для рассказа о Людовике ХVI или более близком нам Павле I, но не очень подходящий для фильма о советском маршале, почти не проникает дыхание реальной народной жизни. От кремлевских кабинетов, подвалов НКВД, сановных советских гостиных постепенно нарастает ощущение клаустрофобии. Хочется, чтобы камера вырвалась на московские или одесские, как это было в замечательном сериале «Ликвидация», улицы, в заводские цеха или в армейские части. Чем жила в это время большая страна, что ели простые люди, как одевались, о чем думали, о чем говорили в очередях и на кухнях? Нет мне ответа.
В фильме пока не промелькнул ни один «народный тип». Даже ближняя обслуга маршала и его семьи — официантки, повара, горничные — безлика и безымянна. Вот, скажем, изуверы из госбезопасности арестовали личного адъютанта Жукова Семочкина, но мы даже не успели толком запомнить его лицо. Конечно, генералы и маршалы, особенно такие, как Жуков и Рыбалко (замечательная роль Юрия Цурило), — тоже народ, его цвет и гордость. Но вы хоть на минуту представьте себе «Войну и мир» с Кутузовым и Наполеоном, Болконским и Безуховым, но без капитана Тушина и солдата Апшеронского полка Платона Каратаева. Нет, такое даже вообразить себе невозможно.
Эка куда хватил, могут сказать мне. Сравнил, дескать, сериал и великую толстовскую эпопею. Но, по моему скромному разумению, фильм о «народном» маршале Жукове без «мысли народной» тоже снимать нельзя. Народ не поймет.
Юрий Арабов, киносценарист: «Фильм построен как закольцованная пленка»
Решил для пробы посмотреть по пять минут первые три серии сериала «Жуков». В первый вечер увидел: домашний, симпатично-циничный, очень похожий на себя Сталин — замечательная пластическая работа. После этого кого-то пытают в подвале Лубянки. Затем неподвижный актер Балуев что-то говорит своей очередной жене… Включаю во второй вечер, вижу: симпатично-циничный Сталин, неподвижный актер Балуев, пытают на Лубянке — кровь, стоны. Включаю в третий вечер-то же самое. Такое ощущение, что уже на уровне драматургии фильм построен как закольцованная пленка, которая бесконечно себя повторяет.